Содержание

Иван-чай: правда и мифы о копорском чае

В дореволюционной России с иван-чаем боролись как с фальсификатом чая китайского, в Советском Союзе — выпалывали как сорняк, а теперь, в рамках импортозамещения, речь идет о создании целой иван-чайной отрасли, со своими регламентами и крупными игроками. Впрочем, для деревень и депрессивных районов не менее важны игроки помельче — их усилиями глубинка порой сейчас и спасается.

Кипрей тонколистный (он же иван-чай) нынче в моде: сразу несколько крупных производителей в последние годы вышли на этот рынок — и продолжают выходить. Из последних новостей: «МАЙ-Foods» (бренд «Майский чай» и другие) открыл производство иван-чая во Фрязино и готовит к запуску еще одно, существенно крупнее, в Вологодской области (куда вложит 265 млн руб.). У «Мая» большие планы: в компании заявили, что под культивацию растения в Вологодской области выделено 1500 га земель сельхозназначения. «Компания «МАЙ-Foods» планирует занять порядка 50% рынка и стать драйвером категории «иван-чай» на рынке горячих напитков. Мощность ее чайного производства 50 тыс. тонн в год, в том числе и на основе иван-чая»,— рассказывает Сергей Конев, генеральный директор «МАЙ-Foods».

Производство во Фрязино компании «Май» — один из последних проектов, но не самый крупный из тех, что готовятся к открытию

Есть свой крупный производитель в Новгородской области (Емельяновская биофабрика), в Свердловской области («Айдиго» и Nomad), есть «Иван-чай купеческий» в Нижегородской области, «Ярила» в Ленинградской, «Северные чаи» — в Томской. Многие рассчитывают завоевать не только российский рынок, но и выйти на зарубежные.

Отечественный рынок они и вправду постепенно завоевывают: купить иван-чай можно уже и в «Азбуке вкуса» (от 150 руб. за пакетик в 50 г), и на столичном Даниловском рынке (по 250–300 руб.), и в любой лавке товаров для здоровья. Число поклонников растет: если два года назад общие продажи оценивались игроками в 100–150 тонн, то сейчас — от 300 до 600 тонн, в деньгах — не менее $20 млн. Только Емельяновская биофабрика располагает мощностями для выпуска 100 тонн иван-чая, хотя начала производство всего пять лет назад с опытной партии в 500 кг. В компании не раскрывают, какая часть линий загружена, и только говорят, что «будут стараться максимально закрывать эти мощности». 100 тонн производит «Айдиго» из Екатеринбурга, а «Иван-чай купеческий» из Нижнего Новгорода, по словам главы компании Оксаны Черкашиной, даже побил рекорд, произведя 112 тонн чая.

Точно посчитать объемы российского производства сложно — но по некоторым оценкам, они уже перевалили за 600 тонн в год

Для предпринимателя Дмитрия Синицына — основателя «Айдиго» — ажиотаж на рынке понятен: по рентабельности, говорит он, с иван-чаем сегодня в сельском хозяйстве вряд ли какая культура сравнится. Кипрей здесь легко обходит прошлых фаворитов — сахарную свеклу и лавровый лист. Если у последних рентабельность в лучшие годы была 40–60%, то иван-чай может приносить до 80%, к тому же почти все производители не выращивают его специально, а просто собирают на полянах у деревень.

Сравнивая рентабельность иван-чая с лавровым листом, Дмитрий Синицын знает, о чем говорит: его компания начинала как раз со специй. Тогда, в 1995 году, в ходу был вовсе не кипрей — кориандр, горчица, черный перец и лавровый лист. «Особенно — последнее»,— вспоминает Синицын. В 1995 году он с сооснователем компании Владимиром Винокуровым занялся «маркетингом». «Мы просто спросили у кладовщицы Валентины Якубовны на базе «Екатеринбург Общепит», где тогда торговали сухими дрожжами, на что есть неудовлетворенный спрос. Она ответила: «Перец и лавровый лист»»,— смеется Дмитрий.

Купив газету «Курьер», партнеры без труда нашли лавровый лист на соседней базе Уральского военного округа, купили полную машину ЗИЛ-130, сделали наценку 100% и распродали за неделю.

Сегодня, конечно, о таких наценках в традиционных культурах можно даже не мечтать.

Зато в производстве иван-чая (во всяком случае, на заре этого рынка) рентабельность — дело творчества. Сейчас в России более 70 производителей кипрея, рынок стремительно растет, никакой устоявшейся средней цены нет. «Спрос такой, что за красивую картинку можно продать тот же иван-чай в разы дороже конкурентов»,— рассказывает Лена Карин, владелец сервиса сбытовой поддержки социальных предпринимателей «Больше, чем покупка».

Себестоимость производства может быть совсем ничтожной: сборщикам платят по 20–30 руб. за килограмм, дальше одни производители сушат и скручивают все чуть ли не вручную, другие делают это промышленным способом, перебирают, ферментируют и упаковывают, получая продукцию более высокого качества. Дмитрий Синицын утверждает, что в производство иван-чая «Айдиго» вложила 5–10 млн и продавать большие объемы удается благодаря хорошему качеству товара. Продажам способствует и легенда, с помощью которой компания строит свой бренд. Кипрей собирают в уральских горах, у источника святой Платониды, написано на сайте компании. «Много лет назад,— повествует легенда,— злые братья увезли свою сестру Платониду вглубь леса на погибель. А через 30 лет, решив покаяться и помолиться за сестру, вернулись в лес и обнаружили красавицу-сестру невредимой. Причиной тому стал святой источник, сохраняющий здоровье и молодость, воду которого пила Платонида».

Кипрейные сказки

Как и всякий хайповый продукт, легендами иван-чай окружен плотно. В том числе и по поводу целебных свойств: лечит все — от простатита до рака, улучшает работу сердца, почек, печени, селезенки, далее по списку, способствует красоте, процветанию и долголетию, имеет седативный эффект — но и возбуждает тоже. И по поводу былого величия. «В начале XX века иван-чай завоевал не только Российскую Империю, но и Европу и был так популярен, что делил доходность от экспорта с зерном и водкой»,— гласит известное на иван-чайном рынке сказание.

Основатель чайной фабрики «Кипрей» Сергей Хоменко, например, в это сказание верит, равно как верит и в то, что англичане, опасаясь конкуренции для собственного товара, развязали против кипрея настоящую торговую войну и в конце концов в этой войне победили. А вот чайный эксперт и PR-директор компании «Бирюзовый чай» Денис Шумаков всевозможные легенды считает не более чем легендами. «В Российской Империи была исключительно развитая бюрократия, и торговля оставляла много бумаг — рекламу, прейскуранты, переписку,— напоминает он.— В отношении иван-чая даже намеков на такие документы нет. Более того, нет упоминаний и в энциклопедии русской не только жизни, но и кухни — «Домострое», XVI века». Кипрей, конечно, собирали и заваривали — но, во-первых, не только в России, а по всему северному полушарию, в том числе индейцы Канады. А во-вторых, не только кипрей. «Тогда все травы шли в обиход, лебеду тоже ели — но о величии лебеды мы же не говорим почему-то»,— улыбается Шумаков.

В зависимости от технологии обработки и добавок вкус иван-чая может быть очень разным

Переоценивать целебные свойства кипрея, конечно, не стоит — используется он в фитотерапии наравне с другими растениями, имеет свои показания и противопоказания. А что до былой популярности — она и вправду в истории иван-чая случилась, хоть весьма специфическая. Иван-чай собирали и пили очень давно, но особенно активно его начали производить с конца XVIII века — когда в Российской Империи сформировался рынок китайского чая.

Россия стала крупным транзитным рынком для китайцев, и, поскольку китайский (или, как его называли у нас, кяхтинский) чай стоил дорого, начались подделки. Их основа — «копорский чай», чай из кипрея, получивший название от села Копорье на Финском заливе.

В Копорье такой чай массово производили как раз для подмешивания в экспортный товар. «Копорское крошево и кисло, и дешево»,— записано с тех пор в словаре Даля. Тут справедливости ради нужно заметить, что фальсификат представлял собой совсем не тот иван-чай, который сегодня продается на рынке, это был и вправду какой-то дрянной суррогат, перепревший и пережженный для придания черного цвета.

Русские купцы (а вовсе не англичане) пролоббировали запрет — и в начале XIX века был выпущен ряд законов против «копорки»: сначала ее запрещают подмешивать в чай и продавать под видом китайского, а затем министр Министерства государственных имуществ Киселев даже попытался запретить употребление копорского чая крестьянами для сохранения их здоровья. Но реформы Киселева провалились, и «копорка» вышла из употребления не в силу запрета, а сама собой, по мере насыщения чайного рынка дешевыми чаями.

Русский народный чай

Китайский чай стали пить в Российской империи с конца XVIII века, и тогда же начал приобретать популярность кипрей

В Советском Союзе кипрей окончательно опустился до статуса сорняка и с ним стали бороться — выпалывать, поливать гербицидами и винить в убытках. Вспомнили о его вкусе и уникальных свойствах совсем недавно — после 2014 года, на фоне импортозамещения. И фон этот показался столь выигрышным, что крупные производители поспешили добиться от правительства для иван-чая преференций.

В марте 2015 года в Общественной палате прошли слушания на тему «Разработка законодательной базы для развития иван-чайной отрасли в России и поддержка отечественных производителей иван-чая». Участники слушаний постановили, что иван-чай «можно смело назвать национальным напитком, который является неотъемлемой частью ежедневного рациона всех россиян».

Со стороны, конечно, это выглядело некоторым преувеличением — обычного чая в нашей стране продается более 200 тыс. тонн, иван-чая в тысячу раз меньше,— но куда важнее было, что развитие иван-чайной отрасли «претендует на важный вектор развития экономики» и может стать национальным проектом с «высокой долей инновационной составляющей».

Общественная палата по итогам слушаний рекомендовала правительству рассмотреть вопрос об уменьшении импорта чая и изысканию способов продвижения иван-чайной продукции на зарубежные рынки. После провала дореволюционных протекционистов эти меры выглядели бы убедительным реваншем — но до рассмотрения рекомендаций пока дело не дошло. «Национальный союз производителей «Русский чай», созданный на волне импортозамещения в 2015 году и организовавший эти слушания, распался — «его даже не успели зарегистрировать»»,— рассказывает глава товарищества «Сибирские чаи» Сергей Цитренко. В октябре компания «Вологодский иван-чай» и еще несколько производителей планируют зарегистрировать новый союз — первым его мероприятием должна стать выставка на Урале.

Чай за дружбу и соцответственность

Если для крупных предприятий иван-чай — модная фишка и дополнительная рентабельность, то для мелких производителей из глубинки не очень рентабельные, но социально ориентированные проекты спасения депрессивных районов.

Дело в том, что кипрей растет везде, в том числе на севере, в отдаленных и депрессивных районах Коми, Архангельской области, Сибири. Там, где нет вообще ничего, есть иван-чай. Для многих это означает, что есть и надежда.

Художник Михаил Бронский приехал в деревню в Архангельской области в родовой дом, которому больше ста лет, в середине 2000-х. В деревне было 16 домов, в основном там жили старики да алкоголики. Бронский проникся идеей деревню возродить и начал производство растущего там иван-чая: привлек односельчан к сбору, научил их скручивать лист и сушить в русских печах, которые еще остались в домах.

После того как иван-чай стали сушить и ферментировать, по вкусу он стал ближе к обычному черному чаю

«Моя идея в том, что можно зарабатывать на дикоросах: они приносят для деревни очень хорошие деньги. И в то время как ягоды бывают не каждый год, иван-чай растет всегда, на него можно положиться. Поэтому выбор культуры для возрождения поселения был очевиден»,— объясняет Михаил Бронский.

В сезон он нанимает до ста человек из всех окрестных деревень. Сезон сбора длится с месяц, за килограмм сырья сборщики получают 20 руб.

Одна из семей приносит до 200 кг иван-чая в день, выручая по 4 тыс. руб. в сутки.

Художник применил в бизнесе свой талант — взял на себя производство расписанных вручную пакетиков, привлек к этому делу других художников и стал продавать товар по более высоким ценам. Если обычно коробочка стоит 250 руб., то «Чай Бронский» — 300–600 руб. за 70–120 г.

Сейчас в деревне 18 домов, причем часть из них построена на месте снесенных старых. В ожившую деревню даже приехал строиться банкир. «В мертвую деревню никто не сунется строить дачу, а у нас появляются новые дома просто потому, что люди тут живут круглый год и мародерить никто не будет, пока дачников нет»,— уверен Михаил Бронский.

Проект Оксаны Черкашиной «Иван-чай купеческий» привлекает около 1000 человек для сбора урожая в Брянской, Новгородской, Костромской и других областях. Все они работают несколько недель в сезон сбора, и это помогает сохранять десятки деревень, обеспечивая жителей рабочими местами.

«Иван-чай сейчас поддерживает наш курорт «Русь» в Усть-Илимске Иркутской области и благодаря ему мы, в общем, выживаем»,— делится директор курорта и основатель чайной фабрики «Кипрей» Сергей Хоменко. Этот проект дает работу тысяче человек, у которых нет возможности заработать как-то иначе.

Крупные производители хотят занять иван-чаем полки во всех магазинах страны

Изначально Хоменко стал собирать иван-чай в районе курорта, чтобы поить им гостей. Выяснилось, что кипрей становится популярным, и по мере того, как сибирские курорты чувствовали себя все хуже, чайный бизнес рос и помогал содержать всю «Русь». Небольшие поставки стали организовывать в Москву и Санкт-Петербург.

«Пока рынок не насыщен и рентабельность хорошая. Для начала небольшого производства не нужны запредельные вложения — 5–6 млн руб. Единственная наша проблема — мы не продажники и не умеем продавать, поэтому уже много лет рынок не занят существующими производителями»,— рассуждает Сергей Хоменко.

«Компания «Май» нам не страшна. Они делают важное дело — формируют культуру выращивания иван-чая в противовес сбору дикоросов, что может привести к появлению новой отрасли в сельском хозяйстве. Но даже если они займут все полки магазинов, торговля через интернет все равно будет в руках небольших производителей. Всем найдется место»,— уверен Сергей Цитренко из «Сибирских чаев».

Но в основном приходу крупных игроков в индустрию мелкие, конечно, не рады. Они опасаются, что крупные опустят цены и насытят рынок — а когда иван-чай появится в каждом магазине, поддерживать миф о его уникальности будет уже не так просто. И платить сборщикам по 20–30 руб. за килограмм станет не из чего.

10500 просмотров

Материалы по теме

А вот ещё:

Опасность городского воздуха: древние теории и современность

По данным ВОЗ, девять из десяти человек на планете дышат воздухом с высокой концентрацией загрязняющих веществ. Микроскопические загрязнители могут проходить сквозь защитные системы нашего организма и вызывать различные заболевания, которые ежегодно уносят около семи миллионов жизней. О том, что воздух не только дает жизнь, но и вредит ей, человечество задумалось еще в античную эпоху. Эти знания перекочевали в средние века, а с развитием промышленности и науки приобрели новое прочтение.

Наверное, каждый из нас хотя бы раз в жизни, выйдя из дома на улицу, почувствовал, что с воздухом что-то не так: то ли запах выхлопных газов, то ли мусора, то ли гари.

Все это, конечно, доставляет нам некоторые неудобства, но как только мы перестаем чувствовать раздражающие ароматы, то думаем, что теперь-то дышать полной грудью вполне безопасно. Однако отсутствие видимого смога и неприятных запахов вовсе не означает, что воздух вокруг – безопасный, «здоровый».

Вредный туман похож на обман

В XIV-XIX веках широкое распространение получила теория миазмов (др.-греч. μίασμα – «загрязнение», «скверна»). Сейчас это может показаться нелепым, но медики того времени предполагали, что эпидемии вызваны обитающими в атмосфере «заразительными началами», о природе которых ничего не было известно. Считалось, что миазмы (вредные испарения) исходят из очагов своего образования (болотной воды, отходов жизнедеятельности, разлагающихся в почве трупов животных и т.п.), проникают в воздух, а оттуда – в тело человека, вызывая в нем разрушительные последствия.

Теория миазмов пришла из Древней Греции – сам Гиппократ верил в то, что мор или болезнь могут быть вызваны «плохим» воздухом и неприятными запахами. Эту мысль поддержали другие греческие врачи – например, Гален был противником строительства городов рядом с болотами, поскольку считал, что их испарения заражают людей.

Теория миазмов позже распространилась и по всей Европе. В XIV-XV веках чумные пандемии повысили интерес к медицине, и особо пытливые медработники стали изучать труды древнегреческих ученых. Так миазмы на несколько столетий укоренились в умах людей и стали объяснением возникновения тяжелых заболеваний.

В XVI веке европейские врачи пошли еще дальше и выдвинули гипотезу о том, что миазмы вызывают болезни у тех, кто чаще рискует здоровьем, например у любителей принимать ванны. По мнению средневековых докторов, мытье тела, расширяющее поры, сильно облегчало проникновение миазмов в организм. Как следствие – среди населения распространилось мнение, что мыться вредно.

Философ Эразм Роттердамский писал: «Нет ничего более опасного, чем когда многие подвергают себя действию одного и того же пара, особенно когда их тела открыты жару». Людям казалось логичным, что если болезни переносятся по воздуху в виде мельчайших частиц от разложившихся веществ, то пар ускоряет процесс заражения. О том, что высокая температура убивает микробов, еще никто не знал, как и о самих микробах.

«Миазматическая» идея быстро прижилась в городах, где стояла страшная антисанитария, и преобладали неприятные запахи. Именно зловоние стало отличительной чертой теории миазмов. Люди верили, что эпидемии вызваны смрадом. Образ густого ядовитого облака, несущего смерть при вдыхании, все чаще появлялся в работах иллюстраторов и вызывал настоящую истерию: горожане стали опасаться не только туманов, но даже ночного воздуха, поэтому перед сном наглухо запирали окна и двери.

К болезням, вызванным миазмами, относили чуму, брюшной тиф, холеру и малярию. От «черной смерти» церковь и правительство пытались спастись очищением воздуха с помощью благовоний. Даже в масках чумных докторов конец клюва был заполнен пахучими травами, которые якобы помогали не заразиться.

Китай тоже стал жертвой миазматической теории. Здесь полагали, что болезни вызываются влажным, «мертвым» воздухом, идущим с Южно-Китайских гор. Страх перед южно-китайскими болотами глубоко повлиял на общество и историю Китая. Правительство часто изгоняло на эти земли преступников и других провинившихся перед властью людей. Мало кто переезжал туда самостоятельно, поэтому развитие Южного Китая было приостановлено на многие годы.

В середине XIX века малярия подкосила Италию и ежегодно уносила порядка 20 тысяч жизней. Даже само название болезни является прямой отсылкой к ее «миазматическому» происхождению – в средние века итальянское malo означало «плохой» (+ aria, «воздух»).

Примерно в то же время Англия и Франция столкнулись с массовой вспышкой холеры. Пиком кризиса стало лето 1858 года, вошедшее в историю под названием Великое зловоние. Жаркая для Лондона погода, отсутствие канализации и системного сбора отходов привели к загрязнению Темзы, куда в течение долгих лет попадало содержимое ночных горшков, испорченная еда и даже мертвые тела (гранитная набережная реки еще не была построена и там часто тонули люди).

Город пах гнилью и нечистотами, все были напуганы царившим повсюду смрадом. Кроме того, Темза и прилегающие к ней реки служили для горожан источником питьевой воды, поэтому у лондонцев была распространена «летняя диарея» (брюшной тиф), а холера продолжала уносить тысячи жизней. Тогда никому не приходило в голову кипятить воду, все пили ее сырой.

Но именно этот апогей человеческих страданий стал стимулом к решительным действиям: городская коммунальная служба начала осуществление величайшего инженерного проекта того времени. Под руководством Джозефа Базэлджета в течение шести последующих лет была создана система канализационных стоков, которая отделяла отходы от основного водоснабжения и направляла их в другое место.

Содержимое канализации собиралось в огромных резервуарах к востоку от Лондона, и его сбрасывали в море во время отлива. Такой принцип работы канализации позволил долгое время обходиться без очистных сооружений, строительством которых озаботились только в XX веке. Последняя вспышка холеры произошла в Лондоне в 1860-х годах, и со временем Великое зловоние стало лишь отдаленным воспоминанием.

Таким образом, миазмы повлияли на качественный скачок уровня жизни лондонцев, а затем и европейцев. Конечно, с открытием микроорганизмов в конце XIX века стало ясно, что болезни были вызваны отнюдь не «вредным» воздухом.

Путь к опровержению теории миазмов был долгим, и затеял его анатом Филиппо Пачини, который исследовал пандемию холеры в Лондоне. В 1854 году он обнаружил бактерии Vibrio cholerae (холерный вибрион) в грязной воде, но тогда ему никто не поверил – люди объясняли остановившуюся на время вспышку потерей обоняния у населения после попытки государственных служб очистить город сильными химическими средствами.

Опровержения также выдвигал британский врач Джон Сноу, который провел опыты и увидел, что клетки холеры (неизвестной в то время болезни) делятся и умножают свой вид, так же как животное или растительное вещество. Затем, в 1857 году, Луи Пастер показал, что в основе брожения лежит рост микроорганизмов, а в 1865-м – ознакомил ученое сообщество со своей, теперь знаменитой теорией, согласно которой болезни вызываются бурной деятельностью бактерий. В 1883 году Роберт Кох нанес сокрушительный удар по миазмам, после чего этот термин стали считать безнадежно устаревшим. Ученый доказал микробную основу туберкулеза, сибирской язвы и холеры.

Теперь благодаря этим научным открытиям мы знаем, что малярия распространяется комарами, бубонная чума – больными блохами на крысах, а холера живет в загрязненных водоемах.

«Стране нужны паровозы…»

Несмотря на многочисленные эпидемии, промышленная революция XVIII-XIX веков все-таки свершилась. Мир узнал о скрытых возможностях угля, начала развиваться химическая промышленность, а это не могло не отразиться на окружающей среде. Если поначалу мысль об индустриальных загрязнителях никому не приходила в голову, то к середине XX века стало очевидно, что в экономически развитых регионах – Европе, Северной Америке и Японии – качество воздуха заметно ухудшается и теперь уже реально причиняет вред здоровью людей.

Буквально через столетие, в 1952 году, в Лондоне случится очередная трагедия, которая окажется страшнее эпидемии холеры. Это событие вошло в историю как Великий смог: ядовитый туман окутал город и парализовал его на четыре дня. Зима в тот год пришла рано, поэтому угольные электростанции работали на полную мощность, в домах люди топили камины – тоже с помощью угля.

Причем «хороший» уголь в условиях послевоенного кризиса шел на экспорт, а для домашнего применения в стране использовали более дешевое сырье с примесями серы, которое приводило к образованию особенно едкого дыма. К слову сказать, в те годы городские трамваи активно заменялись автобусами с дизельными двигателями.

Небо над Лос-Анджелесом. 2006 год.Фото: TravelingOtter

4 декабря Лондон попал в зону действия антициклона: застоявшийся холодный воздух оказался под «крышкой» теплого (эффект температурной инверсии). В результате 5 декабря на столицу Британии опустился холодный туман, который не мог рассеяться. Внутри него скапливались не имеющие выхода выхлопные газы, заводские выбросы, частицы сажи из сотен тысяч каминов.

Как известно, туманы для Лондона не редкость, так что сначала жители не придали этому явлению особого значения, но уже в первый день начались массовые обращения в больницы с жалобами на першение в горле. Смог рассеялся 9 декабря и, по первым статистическим данным, его жертвами стало около 4000 человек. За несколько месяцев число погибших составило 12 тысяч, а различные болезни дыхательных путей, связанные с последствиями Великого смога, были обнаружены у 100 тысяч человек.

Это была беспрецедентная экологическая катастрофа, после которой в Англии началось активное развитие природоохранного законодательства, а мир серьезно задумался о регулировании выбросов.

Но Лондонская катастрофа не была единственной. До нее в американском городе Донора 27-31 октября 1948 года произошла похожая ситуация. В результате температурной инверсии из смеси тумана с дымом и копотью начала выпадать сажа, покрывшая дома, тротуары и мостовые черным покрывалом. Двое суток видимость была настолько плохой, что жители с трудом находили дорогу домой.

Вскоре врачей стали осаждать кашляющие и задыхающиеся пациенты, жаловавшиеся на нехватку воздуха, насморк, резь в глазах, боль в горле и тошноту. В течение следующих четырех дней, пока не начался сильный дождь, заболело 5910 человек из 14 тысяч жителей города. В первые дни от респираторных осложнений умерло 20 человек и еще 50 в течение месяца. Также погибло много собак, кошек и птиц.

Исследователи, проанализировав события, возложили вину за выбросы фторида водорода и диоксида серы, уничтожившие почти всю растительность в радиусе полумили, на цинковый завод U.S. Steel’s Donora Zinc Works.

В Америке проблемы с загрязнением атмосферы с годами возникали все чаще. Согласно исследованиям 1960-1970-х годов, воздух над большей частью восточной территории страны был хронически загрязнен, в особенности это касалось таких городов, как Чикаго, Сент-Луис, Филадельфия, Нью-Йорк. На западном побережье сильнее всего от загрязнения воздуха страдал Лос-Анджелес.

В 1953 году шестидневный смог в Нью-Йорке вызвал около 200 смертей, в 1963-м густой туман с копотью и дымом унес жизни уже 400 человек, а в 1966-м из-за вновь повторившейся температурной инверсии погибло 170 жителей города.

Лос-Анджелес начал серьезно страдать от загрязнения воздуха с 1930-х годов, но здесь смог был другим: сухой туман возникал в жаркие дни. Такое явление имеет фотохимическую природу: дымка образуется, когда солнечный свет вступает в реакцию с выбросами углеводородов (исходящими от сгорания нефтепродуктов) и автомобильными выхлопами.

С тех пор смоги стали классифицировать по двум основным типам – «лондонскому» и «лос-анджелесскому». Смоги первого типа возникают в условиях умеренно влажного климата в переходные и зимние сезоны в крупных промышленных городах при отсутствии ветра и температурной инверсии. Второй тип характерен для субтропиков и появляется в летний период в безветренную погоду при интенсивном воздействии солнечной радиации на воздух, перенасыщенный транспортными выхлопами и заводскими выбросами.

Гибель людей от грязного воздуха происходила не только из-за явных техногенных катастроф и бурно развивающейся промышленности, но и по причине природных аномалий и нерационального землепользования.

Самой странной и неожиданной стала история, произошедшая в африканском Камеруне на озере Ньос, из вод которого в 1986 году вырвалось огромное количество углекислого газа, погубившего все живое вокруг, в том числе 2000 человек местного населения. Но такие природные случаи отравления углеродом скорее исключение, ведь к концу XX века больше страданий людям приносили их собственные неразумные поступки в сфере обращения с сельскохозяйственными землями и лесными участками.

Индонезийские пожары 1997-1998 годов, охватившие в том числе Сингапур, Малайзию, Таиланд, Вьетнам и Бруней, стали сильнейшими в истории наблюдений той поры. В этот период в стране активизировалась промышленная лесозаготовка, а торфяники и болота осушались под посадку масличной пальмы и риса. Индонезийские леса всегда были устойчивы к горению, даже когда люди практиковали подсечно-огневое земледелие, но теперь они стали уязвимы к пожарам во время засухи.

Сульфиды, закиси азота и зола, выделяемые при сжигании, в сочетании с промышленным загрязнением образовали удушающую дымку, которая подняла концентрацию загрязняющих веществ в воздухе до невиданных ранее высот. Тогда более 200 000 жителей были госпитализированы с сердечно-сосудистыми и респираторными заболеваниями, 240 человек погибли.

Также пожары оказали долгосрочное влияние на здоровье 70-миллионного населения Юго-Восточной Азии. По данным исследования группы ученых из Австралии, США и Канады, наибольшая смертность, вызванная дымом от пожаров на природных территориях за период с 1997 по 2006 год, была зафиксирована в Юго-Восточной Азии (110 тысяч человек в год) и Африке (157 тысяч человек в год).

Авторы отмечают, что основным поражающим фактором являются частицы диаметром менее 2,5 микрон, состоящие из углерода и органических веществ. Помимо того что пожары буквально убивали людей, они повлияли на экономику стран, уничтожили охраняемые природные территории, заповедники, тропические леса и сократили биоразнообразие.

Тенденция к переносу производственных мощностей из развитых стран в развивающиеся появилась еще в 1960-х годах. Пока развитые страны, наученные горьким опытом, внедряли новую политику, направленную на контроль выбросов и заботу об окружающей среде, в Китае, Индии, странах Азии и Латинской Америки объемы вредного производства росли. К 1990-м годам сюда перебрались предприятия нефтепереработки, стала развиваться целлюлозно-бумажная, резиновая, кожевенная, химическая промышленность, началась добыча неметаллических полезных ископаемых, а также работа с железом, сталью и другими металлами.

Грязь над головой опасней грязи под ногами

Уже в первой декаде XXI века стало очевидно, что загрязнение окружающей среды в странах – промышленных гигантах оказывает влияние на весь мир.

В гонке за экономическим ростом начала 2000-х годов правительство Китая совершенно не заботилось о воздействии многочисленных производств на окружающую среду. В итоге к 2007 году Китай обошел США по объему выбросов парниковых газов и до сих пор занимает лидирующие позиции по выработке CO2. По данным исследования 2015 года, проведенного некоммерческой организацией Berkeley Earth, плохое качество воздуха в Китае вызывает 1,6 млн смертей в год.

И страдает не только Китай – согласно докладу State of Global Air в топ-10 стран с самой высокой смертностью, обусловленной загрязнением воздуха, входят также Индия, Пакистан, Индонезия, Бангладеш, Нигерия, США, Россия, Бразилия и Филиппины.

В 2015 году загрязнение воздуха вызвало порядка 8,8 млн случаев преждевременной смерти по всему миру. А в исследовании, которое недавно опубликовало научное издание Cardiovascular Research, говорится о том, что из-за загрязнения воздуха ожидаемая продолжительность жизни на душу населения в среднем снизилась на 2,9 года, преимущественно из-за развития сердечно-сосудистых заболеваний. Для сравнения: курение снижает ту же ожидаемую продолжительность жизни на 2,2 года, а такие болезни, как ВИЧ и СПИД, – на 0,7 года.

По мнению авторов работы, если снизить вредные выбросы ископаемого топлива в атмосферу прямо сейчас, то ожидаемая продолжительность жизни может увеличиться на 2 года.

Мысль о том, что повышенные уровни загрязнения воздуха влияют не только на органы дыхания, но и увеличивают риск приступов, инфарктов и других сердечно-сосудистых заболеваний, еще в 2010 году подтвердила Американская ассоциация кардиологов. По оценкам группы специалистов, проанализировавших данные эпидемиологических, токсикологических и других медицинских исследований за период с 2004 по 2010 год, наиболее сильно этот риск увеличивает загрязнение воздуха мелкими аэрозольными частицами размером до 2,5 микрон. Выбросы этих частиц преимущественно исходят от транспорта, электростанций, сжигания ископаемого топлива, а также от лесных пожаров.

Tiananmen Square Beijing China

Смог на площади Тяньаньмэнь, Пекин, КитайФото: James Riker

Позже выяснилось, что под удар попадают не только сердце и легкие, но и мозг. В ходе эксперимента около 20 000 жителей Китая в течение четырех лет регулярно выполняли контрольные работы по математике и языкам. В местах, где жили тестируемые, проводили замеры уровня диоксида серы, азота и частиц размером меньше 10 микрон в воздухе. По итоговым данным оказалось, что загрязнение атмосферы негативно влияет на когнитивные способности мужчин зрелого возраста и людей с невысоким уровнем образования. Также у населения, живущего в неблагоприятной воздушной среде, повышается риск возникновения дегенеративных болезней (Альцгеймера и других форм деменции).

В 2018 году группа ученых, специализирующихся на респираторных заболеваниях, опубликовала заключение, согласно которому загрязнение воздуха может потенциально вредить всем органам человеческого тела, так как со вдохом крошечные загрязнители попадают в кровоток и влияют на работу многих систем организма. Это приводит к риску развития совершенно разных заболеваний – от диабета до выкидышей и преждевременных родов.

О долгосрочной перспективе влияния загрязнения атмосферы на здоровье населения исследователи узнали, когда взялись анализировать последствия Великого смога спустя 60 лет после происшествия. Добровольцы – 2916 человек – заполняли анкеты и указывали наличие легочных заболеваний в детстве и взрослом возрасте. Ответы сравнивали с данными людей, рожденных в 1945-1955 годах вне Лондона или подвергавшихся воздействию смога позже. Оказалось, что те, кого Великий смог застал еще в утробе или в возрасте до года, чаще заболевали астмой – на 8% и 9,5% соответственно.

Один из авторов исследования, Мэтью Нейделл, также утверждает, что проведенная работа актуальна не только для Лондона середины XX века. «Результаты показывают, что здоровье маленьких детей, живущих в районах с высоким уровнем загрязненности, таких как, например, Пекин, скорее всего, будет существенно меняться в течение жизни», – заключает он.

Что касается России, то влияние повышенных концентраций взвешенных частиц, содержащихся в воздухе, испытывают на себе более 70 млн человек, т.е. практически каждый второй житель страны, пишут авторы книги «Основы оценки воздействия загрязненной окружающей среды на здоровье человека» Б. А. Ревич, С. А. Авалиани и П. И. Тихонова. Взвешенные вещества – это диоксиды азота и серы, оксид углерода. Большинство этих веществ обладает раздражающим действием и негативно влияет на состояние органов дыхания.

Также в воздухе некоторых городов нашей страны присутствуют такие специфические неорганические вещества, как медь, ртуть, свинец, сероводород, сероуглерод и фтористые соединения. Загрязнение воздуха в городах России приводит к росту заболеваемости детей (фарингитом, конъюнктивитом, бронхитом, бронхиальной астмой и др.), изменению функций внешнего дыхания у взрослых и дополнительной смертности примерно 40 000 человек в год.

Неблагоприятная экологическая обстановка вредит и экономике многих стран – потери из-за убыли рабочей силы, лечения болезней и выплаты по страховкам составляют около $4,6 трлн в год, или 6% мирового ВВП, сообщает медицинский журнал «Lancet». Также в исследовании говорится, что из-за загрязнения воздуха, воды и почвы ежегодно умирает больше людей, чем от ожирения, чрезмерного потребления алкоголя, ДТП или повышенного содержания натрия в продуктах.

И, конечно, загрязненный воздух оказывает огромное воздействие на климат планеты. Вред от глобального потепления, как и само потепление, долго не хотели принимать всерьез. Однако с беспрецедентным ростом концентрации углекислого газа в атмосфере сложно поспорить – недавно концентрация превысила отметку в 413 частиц на миллион впервые за последние 650 тысяч лет. Если в 1910 году содержание CO2 в атмосфере насчитывало около 300 частиц на миллион, то за последнее столетие показатель увеличился более чем на 100 частиц на миллион.

Причиной роста стало все то же сжигание ископаемого топлива и вырубка значительных массивов лесов, в частности для расширения сельскохозяйственных угодий и городских участков. Эксперты и ученые во многих исследованиях отмечают, что переход на более чистые источники энергии должен способствовать значительному улучшению здоровья населения и экологического состояния планеты.